Дети, страдающие тяжелой бронхиальной астмой, как правило, испытывают ряд ограничений, существенно снижающих качество жизни. Бронхиальная астма у таких больных плохо поддается контролю и нередко требует неотложной помощи и интенсивной терапии при обострениях.
Основой для рекомендации по лечению тяжелой астмы является мнение, что это заболевание, опосредованное воспалением дыхательных путей II-го типа, которое эффективно контролируется ингаляционными кортикостероидами (ИКС) в сочетании с бронходилататорами препаратами длительного действия бронходилататоры. Однако, авторы ссылаются на собственный опыт Университета Вирджинии, США, где у большинства детей с симптомами бронхиальной астмы не подтвердилось преобладание воспаления II типа.
Обычно, тяжелая детская астма не прогрессирует от легкой формы, а сразу проявляется в старшем дошкольном возрасте, как «тяжелая с самого начала». У большинства детей с тяжелой формой астмы в период ремиссии показатели функции легких в норме, отмечается эозинофилия в периферической крови и повышенный уровень иммуноглобулинов Е (IgE).
Определенно, в лечении пациентов с тяжелой бронхиальной астмой, встречающаяся резистентность к кортикостероидной терапии является важной и требующей дальнейшего изучения проблемой.
Именно для терапии кортикостероидорезистентных случаев у детей до 6 лет с сенсибилизацией к выявленному аллергену был впервые одобрен препарат моноклональных антител – омализумаб, блокирующий IgE.
Для лечения тяжелой эозинофильной астмы одобрено применение у детей моноклональных антител – ингибиторов интерлейкина-5 (IL-5): меполизумаба, бенрализумаба. Дупилумаб ингибирует интерлейкин 4 (IL-4), IgE и эозинофильное воспаление.
В настоящей публикации авторы поднимают вопрос: несмотря на доказанную эффективность вышеназванных препаратов, как эти биологические методы лечения фактически используются в группе детей с тяжелой астмой? Способ оправдать использование этих методов, учитывая их высокую стоимость, социальные факторы и низкую приверженностью к терапии, представляется весьма сложной задачей.
Авторы описывают свой опыт ведения реестра детей с тяжелой формой плохо контролируемой астмой при поддержке руководства Университета Верджинии (UVA). За 11 лет наблюдали 243 ребенка старше 5 лет с подтвержденным диагнозом плохо контролируемой бронхиальной астмой. 60% детей получали лечение высокими дозами ИКС, в том числе 58% – в комбинации с бронходилататорами длительного действия. Однако, 23% требовался поддерживающий пероральный прием преднизолона. При этом, несмотря на высокое среднее значение IgE (131 МЕ/ мл в образце слизи, взятом при бронхоскопии), только 5% получали омализумаб. Показатель количества эозинофилов в периферической крови более 300 клеток / мл зарегистрирован в 44% случаев, но только 3,3% пациента получили меполизумаб или бенрализумаб. Особого внимания заслуживает тот факт, что попытки получить эти биологические препараты потребовали значительных скоординированных усилий персонала, длительного процесса, зачастую завершавшегося отказом.
Авторы делают вывод, что сегодня, в эпоху, когда перспективы более эффективного нестероидного лечения тяжелой формы астмы у детей очень обнадеживающие, биопрепараты получить трудно.
Необходимо разработать практические решения для обеспечения пациентов современной, эффективной жизненно важной терапией.
Авторы подчеркивают, что, если пропасть, разделяющая дорогие биопрепараты и финансовые приоритеты потребителей медицинских услуг не начнет уменьшаться, многие дети останутся без лечения даже в обществе, которое может, как правило, позволить себе приобретать сотовые телефоны за тысячу долларов.
Источник: Teague, W. G. (2020). Pediatric Severe Asthma in the Era of Biologic Treatments. Pediatric Allergy, Immunology, and Pulmonology, 33(3), 118–120. doi:10.1089/ped.2020.1249